Лабораторная диагностика(ЛАБОРАТОРНА ДІАГНОСТИКА) 4 (54) • 2010, стр.- 46-51

Научно-практический журнал

 

УДК: 616-006:616-6

 

Л.А. Полищук¹, П.Г. Телегеева¹, А.Э. Стаховский², Г.Д. Телегеев¹, Э.А. Стаховский²

1. Институт молекулярной биологии и генетики НАН Украины

2. Национальный Институт Рака МЗ Украины

 

Опухоли мочеполовой системы, особенно среди людей пожилого возраста, занимают одни из первых мест среди прочих онкологических заболеваний. Рак предстательной железы, по данным Американского онкологического общества (ACS), занимает второе место среди причин смерти от злокачественных новообразований у мужчин после рака легких. Более 60% случаев рака предстательной железы впервые диагностируются у мужчин в возрасте старше 70 лет [12, 13, 15]. Рак мочевого пузыря в США занимает четвертое место по частоте среди других раковых заболеваний среди мужчин и девятое – у женщин. В мире ежегодно диагностируются около 336 000 новых случаев заболевания, 132 000 из котороых заканчиваются гибелью больных [27]. Рак почки среди онкологических заболеваний занимает 10-е место. Риск его возникновения   достигает максимума к 70 годам. Мужчины заболевают вдвое чаще, чем женщины.

Ранняя диагностика этих форм рака затруднена по ряду причин. Основные методы лабораторной диагностики онкозаболеваний мочеполовой системы с применением специфических маркеров, использующихся в Украине в настоящее время - при раке мочевого пузыря  - поиск в моче повышенного уровня ядерного протеина (т.н. NMP22 ®) и BTA-STAT; поиск антигена опухоли мочевого пузыря в моче больных с установленным диагнозом для коррекции терапии; при раке предстательной железы - PSA и PAP тесты — определение уровня в сыворотке крови простатоспецифичного антигена (PSA) и кислой фосфатазы предстательной железы (PAP), которое помогает дифференцировать доброкачественную гиперплазию и рак [26]. Специфичные маркеры, с помощью которых можно было бы диагностировать рак почки, раньше не были известны. Биохимическая и иммуноферментная лабораторная диагностика была ограничена исследованиями неспецифических для первичного рака почки признаков: повышенной активности щелочной фосфатазы и ряда других ферментов в сыворотке крови, повышением уровня альфа-2 глобулина (синдром Штауффера) [18], нарушений метаболизма сывороточных белков - ферритина, трасферрина, альбумина, выявляющихся классическими методами иммунодиффузного анализа - реакцией радиальной иммунодиффузии, иммуноэлектрофорезом, встречным иммунофорезом, двойной иммунодиффузией по Оухтерлони и др.

Антитела к простато-специфическому антигену (PSA), которые широко используются в качестве стандартного инструмента скрининга для обнаружения рака предстательной железы, не позволяют определить клиническую стадию заболевания, или определить прогноз [2, 24].

Молекулярно-генетические подходы к диагностике, получившие развитие на протяжении последнихдесятилетий, существенно изменили ситуацию.

Специфичной для рака мочевого пузыря является активация онкогена HRAS1 (белковый продукт HRAS1 связывает GDP/GTP и обладает внутренней GTP-азной активностью), происходящая вследствие точковых мутаций в 12, 13 или 61 кодонах данного гена. Точковые мутации HRAS1 в клеточной линии карциномы мочевого пузыря Т24 были открыты в 1982 г. и вошли в историю молекулярной онкологии как первый пример активирующего мутационного события вклетках  опухолей у человека. Повреждения HRAS1 наблюдаются примерно в 20–50% случаев рака мочевого пузыря [40]. Другое характерное для рака мочевого пузыря событие - делеции хромосомы 9. Считается, что их значение в патогенезе новообразований, вероятно, связано с инактивацией ряда генов, ответственных за контроль клеточного цикла. В частности, при раке мочевого пузыря наблюдаются повреждения генов белков - CDKN2A (циклин-зависимая киназа 2А, (или multiple tumor suppressor. P16, ген MTS1/p16) и INK4B (циклин-зависимая киназа А, ген р14ARF/p15), расположенных на хромосоме 9. [19].  Регионы (9p21, 9q12-31, 9q32-33,и 9q34), содержащие гены-супрессоры опухолей, были определены на обоих плечах хромосомы 9 [8]. Мутации в этих генах, вероятно, связаны с инвазивностью рака мочевого пузыря. Мутации в гене P53, приводящие к потере гетерозиготности в хромосоме 17p (где картируется ген p53), частые в опухолях мочевого пузыря c высокой степенью злокачественности,  - также связаны с инвазивностью.

Функции белка P53, как транскрипционного фактора, заключаются в регуляции экспрессии управляемых им генов [8]. Основные функции белка P53 связаны с  клеточным циклом и апоптозом [8, 23]. В отличие от этого, делеции хромосомы 9 чаще встречаются в клетках поверхностных папиллярных опухолей, при этом часто происходят мутации в генах рецепторов FGFR3 [8]. Рецепторы FGFR3 относятся к консервативному семейству структурно родственных генов, разделёных на четыре подтипа (fgfr1, 2, 3 и 4), которые кодируют факторы роста фибробластов с различным сродством. Эти рецепторы тирозин-киназы регулируют в клетке ряд процессов, в том числе пролиферации, дифференцировки, миграции, заживления ран и ангиогенеза. Гены белков FGFR3 находятся на 4P16.3 и состоят из 19 экзонов, охватывающих 16,5 Кб. Активация мутантного FGFR3, обнаружена при раке мочевого пузыря. Кодирующая последовательность fgfr3 охватывает экзоны 2-19, а соматические мутации в опухолях мочевого пузыря локализованы в экзонах 7, 10 и 15 [10, 25]. Установлено, что мутации в fgfr3 и p53 практически взаимно исключены. Мутации fgfr3 обычно связаны с начальной стадией (Lp<0,0001), и низкой степенью злокачественности опухоли (Lp<0,008), в то время как мутации p53 связаны с более поздними стадиями (Lp<0,003) и высокой степенью злокачественности (Lp<0,02) опухолей. Определяя наличие мутаций в генах fgfr3 и p53, можно прогнозировать дальнейшее развитие заболевания [8].

Островковое гиперметилированияе CpG часто выявляется при раке мочевого пузыря и прогрессировании процесса [9, 16]. В недавнем исследовании диагностического и прогностического значения гиперметилирования ДНК бесклеточной сыворотки крови у 45 больных раком мочевого пузыря в отличие от такого же числа пациентов с гистологически подтверждённой гиперплазией предстательной железы ( обследовавшихся в качестве контроля) было подтверждено гиперметилирование aps, gstp1, ptgs2, tig1, и Reprimo.

Большое значение имеет гиперметилирование промоторов aps и gstp1, которое в одном из недавних исследований [16] было обнаружено в 59% случаев. Гиперметилированные гены tig1 (32%), ptgs2 (24%) и dapk (2%) обнаруживались реже. Незначительное метилирование при наличии доброкачественной гиперплазии предстательной железы наблюдалось в контроле у 3 пациентов только в гене gstp1. Гиперметилирование aps, gstp1 или tig1 у пациентов с раком мочевого пузыря выявлялось с 80% специфичностью и 93% чувствительностью. Гиперметилирование значимо коррелировало с неблагоприятным прогнозом. При раке мочевого пузыря показатели смертности были значительно выше у пациентов с гиперметилированием aps.

Таким образом, обнаружение гиперметилирования в ДНК сыворотки крови содержит ценную диагностическую и прогностическую информацию, которая может быть дополнена результатами исследования уровня метилирования трёх генов (aps, gstp1 и tig1) [16].

Молекулярные маркеры рака предстательной железы, открытые в течение последнего десятилетия [3], обладают высокой специфичностью. Уточнённая  диагностика достигается использованием группы из нескольких биомаркеров. Маркер, который уже получил соответствующую оценку - PCA3 (Prostate cancer antigen 3), является некодирующей РНК и считается наиболее специфическим маркером рака предстательной железы, из числа описанных до настоящего времени [33]. PCA3 не экспрессируется в других тканях и органах человека и уже внедрен в клиническую практику [16].  О присутствии PCA3-РНК впервые сообщили Bussemakers и др. в 1999 году [25].

Ген, кодирующий PCA3, находится на хромосоме 9q21-22. РНК PCA3 гиперэкспрессирована в клетках 95% опухолей. Сообщается о 66-кратном  превышении PCA3 в раковых клетках по сравнению с нормальной тканью предстательной железы [39]. Несколько лет спустя был разработан тест, который позволяет обнаружить PCA3 в моче. Средняя чувствительность и специфичность указанного анализа мочи относительно высок - 66%-76% по сравнению с 47% специфичности уровня PSA, определяемого в сыворотке крови [39].  Анализ PCA3 предлагается использовать в комплексе с методами определения слияния  TMPRSS2:ERG, а также определения уровня метилирования иных групп генов[6].

Изучение новой специфичной генетической мутации при раке предстательной железы – продукта слияния генов TMPRSS2:ERG считается перспективным подходом к определению степени злокачественности [24]. В своё время открытие препарата  иматиниб (коммерческое название — гливек, Gleevec®,) — ингибитора тирозинкиназы - имутантного продукта слитого гена bcr/abl — произвело революцию в диагностике и мониторинге хронического миелолейкоза. О генетических изменениях при солидных опухолях, на долю которых приходится более 80% онкологических заболеваний, ранее не сообщалось [4]. При раке предстательной железы подобный генетический механизм в последние годы был найден и изучен. Идентифицировано генное слияние  в 5′- нетранслируемой области TMPRSS2 (21q22.3) с транскрибируемой областью фактора ETS-семейства, иначе ERG (21q22.2), ETV1 (7p21.2), или ETV4 (17q21). При этом были обнаружены участки делеции между ERG, TMPRSS2 на хромосоме 21q22.2-3 в двух различных подклассах с отличиями точек старта в делециях в 38,765 или 38,911 Mb. Это позволяет предположить существование механизма гиперэкспрессии ets гена в большинстве опухолей предстательной железы. В основе этой мутации - потеря 2,8 Mb геномной ДНК между TMPRSS2 и ERG [42]. В исследованиях с использованием флуоресцентной гибридизации in situ (FISH) [41], слияние TMPRSS2:ERG было найдено в 49,2% случаях из 118 изученных первичных опухолей и в 41,2% при образовании гормоно-независимых метастазов в лимфатических узлах. При FISH-анализе были обнаружены интронные делеции между ERG and TMPRSS2, в результате чего сиртез TMPRSS2:ERG определялся в 60,3% (35 из 58) случаев первичного TMPRSS2:ERG рака предстательной железы и 42,9% (3 из 7) TMPRSS2:ERG гормон-нечувствительных метастазах в лимфатических узлах [41]. TMPRSS2:ERG слияние может быть, по аналогии с РНК PCA3, обнаруженно в моче [7]. Специфичность обнаружения TMPRSS2:ERG в моче составляет более чем 90% и в 94% случаев позволяет достигнуть положительных результатов при обнаружении рака предстательной железы [7]. TMPRSS2:ERG слияние при раке предстательной железы коррелирует с более агрессивной формой ракового фенотипа, более высокой степенью прогрессии опухоли и более высокими показателями смертности [43, 44]. Анализ группы из 252 пациентов с опухолями в стадии T1a-b Nx M0, находившихся под наблюдением в течение 9 лет, показал, что слияние TMPRSS2:ERG было тесно связано с развитием метастазов и смертельными исходами [42]. Агрессивное поведение опухолей было связано с увеличением числа копий TMPRSS2:ERG локуса на хромосоме 21 [45].

Продолжаются исследования p53 – супрессорного гена, вовлеченного в процесс репарации ДНК и регуляции апоптоза, который мутирует при некоторых разновидностях рака предстательной железы, и это связано с метастазирующими опухолями [26].

В клетках значительного числа карцином предстательной железы наблюдается потеря часто мутирующего супрессорного гена PTEN (phosphatase and tensin homolog). Этот ген играет важную роль в некоторых сигнальных каскадах, таких как контроль клеточного роста в предстательной жэлезе. Исследования, проведенные на мышах, показали, что пролиферация клеток является важным этапом в инициации раннего развития рака простаты [29]. Ген PTEN кодирует внутриклеточную фосфатазу, субстратом которой является важнейший вторичный переносчик клеточных сигналов – фосфатидилинозитолтрифосфат (PIP3). PIP3  участвует в активации целого ряда молекулярных каскадов, вовлеченных в процессы пролиферации, иммортализации, ангиогенеза и т.д. Зародышевая инактивация PTEN лежит в основе болезни Коудена, представляющей разновидность классического наследственного ракового синдрома. Как правило, соматическая инактивация PTEN в опухолях предстательной железы происходит традиционным путём. Одна из аллелей PTEN утрачивается посредством делеции, выявляемой при помощи анализа т.н. «потерь гетерозиготности» (losses of heterozygosity, LOH), в то время как оставшаяся копия гена поражается микромутацией, то есть, происходит биаллельная инактивация [32, 34].

Выше говорилось о гиперметилировании при раке мочевого пузыря гена gstp1. При раке предстательной железы также частое явление - инактивация гена gstp1 (глютатион-трансферазы PI), наблюдающаяся примерно в 90% опухолей и у более чем 60% мужчин с диагнозом HGPIN (High-grade prostatic intraepithelial neoplasia) [21, 22]. Показано, что gstp1 метилирован в 72% сывороток, 50% эякулятов, и 36% образцов мочи больных с латентным раком [11]. В другом исследовании Hoque et al. [30] проанализировали расширенную группу из девяти генов по аберрантному статусу метилирования их промоторов. Авторы пришли к заключению, что, изучая комбинацию из четырех генов (gstp1, arfd, mgmt, и p16), можно обнаружить рак предстательной железы с высокой степенью вероятности  (87%) и специфичностью (100%) [30]. Гиперметилирование,  по-видимому, тесно связано с развитием рака предстательной железы и рассматривается как ключевой момент в инициировании этого заболевания [5, 28]. Предполагается, что утрата gstp1 негативно отражается на мощности антиоксидантных систем клетки, и, следовательно, увеличивает мутагенную нагрузку на ДНК. Метилирование цитозина является ключевым механизмом регуляции экспрессии генов, поэтому mC иногда называют пятым основанием ДНК. Данная модификация цитозина осуществляется специальными ферментами – метил-трансферазами. В подавляющем большинстве опухолей различных типов наблюдается гиперметилирование супрессорных генов. Примечательно, что современные технологии позволяют выявлять метилированные участки ДНК с высочайшей степенью чувствительности. В этой связи идентификация соответствующих нуклеотидных последовательностей лежит в основе разработки новых методов ранней диагностики онкологических заболеваний и мониторинга минимальной остаточной болезни. Помимо gstp1, в опухолях предстательной железы наблюдается метилирование регуляторных областей и угнетение транскрипции целого ряда генов-супрессоров [37]. Исследование метилирования комбинации четырёх генов gstp1, ассоциации доменной семьи Ras1 изоформы “a” (RASSF1a), рецептора ретиноевой кислоты SS2ß2 (RARbeta2) и аденоматозного полипоза ободочной кишки (APC) характеризуется высокой чувствительностью (86%) и специфичностию (89%) при дифференциции злокачественных клеток от здоровых тканей предстательной железы. Прогрессия опухолей считается связанной с аномальным гиперметилированием цитозин-гуаниновых (CpG) динуклеотидов промоутерных регионов в определенных генах [5].  Следовательно, при оценке статуса метилирования можно своевременно выявлять больных с прогрессирующими опухолями и по биохимическому тесту gstp1 прогнозировать возможное развитие рецидива после радикальной простатэктомии [22].

Открытие вирусной этиологии рака шейки матки привело к совершенствованию диагностики этой формы опухолей и созданию антивирусных профилактических вакцин [14, 38, 46]. Urisman A. Et al. [18] изучали РНК-азу L, являющуюся врождённым эффектором антивирусного ответа и её роль при раке предстательной железы. Сиквенс ДНК фрагментов тканей карциномы показал наличие гамма-ретровирусной последовательности, общей для многих вариантов ретровирусов. Было исследовано 86 образцов опухолей методом RT-PCR. Из 20 образцов, гомозиготных по R462Q RNASEL (QQ), вирусная РНК была обнаружена в 8 образцах ( 40%), а из 66, гетерозиготных по R462Q RNASEL (RQ) – только в одной пробе ( 1,5%). Гистохимически наличие вирусных белков было показано в клетках стромы и кроветворных клетках. Позже Schlaberg et al. [47] удалось выяснить, что XMRV присутствует в злокачественном простатическом эпителии и тесно связан с раком предстательной железы, особенно с высокоагрессивными формами опухолей. Получены экспериментальные доказательства того, что XMRV действительно является гамма-ретровирусом с составом белка, и ультраструктурой частиц, сходными с составом белка и ультраструктурой вируса крысиной лейкемии Moloney (MoMLV). Было проанализировано 334 экземпляра опухолей предстательной железы с применением количественного метода qPCR и иммуногистохимического анализа с использованием анти-XMRV сыворотки. XMRV ДНК была найдена в 6 %, а XMRV белки - в 23 % раковых опухолей предстательной железы. XMRV белки более всего представлены в клетках злокачественного эпителия, что подтверждает непосредственную связь ретровиральной инфекции с онкогенезом. Чем злокачественнее опухоль, тем выше в ней представлены белки XMRV. При этом, наличие инфекции XMRV, как оказалось, никак не зависит от общего полиморфизма в RNASEL гене, что не соответствует результатам исследований, проведенных Urisman et al. [17]. В культуральных исследованиях Schlaberg et al. [47]  подтвердили, что XMRV эффективно копируется только в клетках предстательной железы человека. Авторы считают, что исследования уже подошли к порогу, с которого может начинаться разработка специфических методов определения групп риска развития рака предстательной железы по уровню транскрипционной активности XMRV.

Рак почки нечувствителен к системной химиотерапии вследствие гиперэкспрессии гена множественной лекарственной устойчивости MDR-1 – мембранного гликопротеина Р-170, обеспечивающего выведение цитотоксических агентов и их метаболитов из опухолевых клеток. При этом виде рака, как и при меланоме, описаны случаи полной спонтанной регрессии [10, 20, 35, 36]. Спонтанная регрессия отмечается у 0,4%-0,8% больных раком почки. В подавляющем большинстве случаев при регрессии первичной опухоли отмечается также регрессия легочных метастазов. Кроме того, у 20-30% больных наблюдается стабилизация процесса, которая состоит в приостановлении роста и появления новых метастазов. С такой же частотой отмечается стабилизация процесса у больных раком почки без метастазов. Этот феномен учитывается при выборе метода лечения у больных с сопутствующими заболеваниями. В случаях спонтанной регрессии у больных раком почки в периферической крови обычно обнаруживаются цитолитические Т-лимфоциты, инфильтрирующие опухоль [35].

Опухолеассоциированный антиген G250, специфичный для рака почки, присутствует в 85% случаев в клетках опухоли. Выделен ассоциированный с ним пептид, узнаваемый цитотоксическими Т-лимфоцитами [1, 38]. Ведутся работы по применению моноклональных антител G250, меченных радиоактивным йодом-131. Они накапливаются в опухолях почки и могут быть использованы как с диагностической целью, так и с лечебной [31].

 

 

Литература.

1.         Antibody therapy in renal cell carcinoma / Oosterwijk E., Boerman Otto C., Wim J. C. Oyen, Lloyd J. Old and Mulders Peter F. A. // World J Urol – 2008 April – Vol.26 – N.2 – P. 141–146.

2.         Beuzeboc P. Prostate cancer epidemiology. // Soins la revue de reference infirmiere – 2007 – 713 _ P. 32-33

3          Biomarkers for prostate cancer detection./ Parekh DJ, Ankerst DP, Troyer D // J Urol – 2007 – 178 – P. 2252-2259.

4.         Cancer statistics 2008. / Jemal A., Siegel R., Ward E., Yongping Hao, Jiaquan Xu, Murray T. and Thun M. J., // CA Cancer J Clin – 2008 – 58 – P. 71-96.

5.         CpG island hypermethylation of the DNA. Perspectives of a molecular biomarker for prostate cancer. / Bastian PJ, Ellinger J, von Rücker A, Müller SC, Yegnasubramanian S, Nelson WG, Stief CG. // Urologe  A – 2008 – 47 – P. 1205-1207.

6.         DD3: a new prostate-specific gene, highly overexpressed in prostate cancer. / Bussemakers MJ, van Bokhoven A, Verhaegh GW, Smit FP, Karthaus HF, Schalken JA, Debruyne FM, Ru N, Isaacs WB. // Cancer Res. – 1999 –59(23) – P. 5975–5979.

7.         Detection of TMPRSS2-ERG fusion transcripts and prostate cancer antigen 3 in urinary sediments may improve diagnosis of prostate cancer. / Hessels D, Smit FP, Verhaegh GW, Witjes JA, Cornel EB, Schalken JA. // Clin Cancer Res – 2007 –13 – P. 5103-5108.

8.         FGFR3 and TP53 gene mutations define two distinct pathways in urothelial cell carcinoma of the bladder / Bakkar AA, Wallerand H, Radvanyi F, Lahaye JB, Pissard S, Lecerf L, Kouyoumdjian JC, Abbou CC, Pairon JC, Jaurand MC, Thiery JP, Chopin DK, de Medina SG. // Cancer Res – 2003, December 1 – 63 – P. 8108–8112.

9.         Frequent overexpression of ETS-related gene-1 (ERG1) in prostate cancer transcriptome. / Petrovics G, Liu A, Shaheduzzaman S, Furusato B, Sun C, Chen Y, Nau M, Ravindranath L, Chen Y, Dobi A, Srikantan V, Sesterhenn IA, McLeod DG, Vahey M, Moul JW, Srivastava S. // Oncogene – 2005 – 24 – P. 3847-3852.

10.       Gene expression signature for spontaneous cancer regression in melanoma pigs / Rambow F, Piton G, Bouet S, Leplat JJ, Baulande S, Marrau A, Stam M, Horak V, Vincent-Naulleau S. // Neoplasia – 2008 July – Vol.10 – N.7 – P. 714–726.

11.       Goessl C, krause H, Muller M. Fluorescent methylation-specific polymerase chain reaction for DNA-based detection of prostate cancer in bodily fluids. // Cancer Res – 2000 – 60 – 5941–5945.

12.       Grönberg H. Prostate cancer epidemiology // Lancet – 2003 – Vol. 361 – P. 859–864.

13.       Haas G.P., Sakr W.A. Epidemiology of prostate cancer // CA Cancer. J. Clin –1997 –  47 – P. 273–287.

14.       Haug Charlotte The risks and benefits of HPV vaccination // JAMA – 2009 – 302(7), – P. 795-796.

15.       Hsing A.W., Chokkalingam A.P. Prostate cancer epidemiology // Front Biosci – 2006 –  11 – P.1388– 1413

16.       Hypermethylation of cell-free serum DNA indicates worse outcome in patients with bladder cancer / Ellinger J, El Kassem N, Heukamp LC, Matthews S, Cubukluoz F, Kahl P, Perabo FG, Müller SC, von Ruecker A, Bastian PJ. // The J Urology –  2008 –  179 – Issue 1 – P. 346-352

17.       Identification of a  novel gammaretrovirus in prostate tumors of patients homozygous for R462Q RNASEL Variant / Urisman A, Molinaro RJ, Fischer N, Plummer SJ, Casey G, Klein EA, Malathi K, Magi-Galluzzi C, Tubbs RR, Ganem D, Silverman RH, DeRisi JL. // PLoS Pathog. – 2006 Mar – 2(3):e25.

18.       Jakse G, Madersbacher H. Stauffer’s syndrome. Reversible hepatic dysfunction in renal cell carcinoma. // Wien Klin Wochensch – 1978 – 90 (8) – P. 268–70.

19.       Jung I., Messing E. Molecular mechanisms and pathways in bladder cancer development and progression // Cancer Control. – 2000. – Vol.7. – P. 325– 334.

20.       Kim H., Park B. K., Kim C. K.. Spontaneous regression of pulmonary and adrenal metastases following percutaneous radiofrequency ablation of a recurrent renal cell carcinoma // Korean J Radiol – 2008, Sep–Oct – 9(5) – P. 470–472.

21.       Methylation-specific sequencing of GSTP1 gene promoter in circulating/extracellular DNA from blood and urine of healthy donors and prostate cancer patients. / Bryzgunova OE, Morozkin ES, Yarmoschuk SV, Vlassov VV, Laktionov PP. // An N Y Acad Sci – 2008 – 1137 – P. 222-225.

22.       Molecular detection of localized prostate cancer using quantitative methylation-specific PCR on urinary cells obtained following prostate massage. / Rouprêt M, Hupertan V, Yates DR, Catto JW, Rehman I, Meuth M, Ricci S, Lacave R, Cancel-Tassin G, de la Taille A, Rozet F, Cathelineau X, Vallancien G, Hamdy FC, Cussenot O. // Clin Cancer Res – 2007 – 13 – P.1720-1725.

23.       Murielle M., Batra SK. Recent advances on multiple tumorigenic cascades involved in prostatic cancer progression and targeting therapies. // Carcinogenesis – 2006 – 27(1) – P. 1-22

24.       New targets for molecular diagnosis of prostate cancer: beyond the era of psa / Salagierski M., Robert G., Sosnowski M., Schalken J. A. // Central Europ J Urol – 2009 – 62(3) – P. 145-149

25.       Pathological and molecular aspects of prostate cancer. / DeMarzo AM, Nelson WG, Isaacs WB, Epstein JI. // Lancet – 2003 – 361(9361) – P. 955-964.

26.       PD-01.06: PSA/PAP ratio is a significant prognostic factor in patients with stage IV prostate cancer / Saito T., Hara N., Kitamura Y., Komatsubara S. // Urology –2006  – Volume 68 – Supplement – Pages 2-3

27.       Persistent uroplakin expression in advanced urothelial carcinomas: implications in urothelial tumor progression and clinical outcome. / Hong-Ying Huang, Shahrokh F. Shariat, Tung-Tien Sun, Herbert. // Hum Pathol – 2007 – 38(11) – P.1703–1713

28.       Promoter hypermethylation in circulating blood cells identifies prostate cancer progression. / Rouprêt M, Hupertan V, Catto JW, Yates DR, Rehman I, Proctor LM, Phillips J, Meuth M, Cussenot O, Hamdy FC // Int J Cancer – 2008 – 122 – P. 952-956.

29.       Pten deletion leads to the expansion of a prostatic stem/progenitor cell subpopulation and tumor initiation. / Wang S, Garcia AJ, Wu M, Lawson DA, Witte ON, Wu H. // PNAS – 2006 – 103(5) – P. 1480–485.

30.       Quantitative methylation-specific polymerase chain reaction gene patterns in urine sediment distinguish / Hoque M. O., Begum S., Topaloglu O., Jeronimo C., Mambo E., Westra W. H., Califano J. A., and Sidransky D. // J Clin Oncol – 2005 – 23(27) – P. 6569-6575

31.       Radiolabeled antibodies in renal cell carcinoma / Stillebroer AB, Oosterwijk E, Oyen WJ, Mulders PF, Boerman OC // Cancer Imaging – 2007. – 7(1) – P.179–188.

32.       Sansal I., Sellers W.R. The biology and clinical relevance of the PTEN tumor suppressor pathway // J Clin Oncol. – 2004. – Vol. 22. – P. 2954_2963.

33.       Schalken J.A, Hessels D, Verhaegh G. New targets for therapy in prostate cancer: differential display code 3 (DD3(PCA3)), a highly prostate cancer-specific gene. // Urology – 2003 – 62 – P. 34-43.

34.       Schalken J.A. Molecular aspects of hormone_independent prostate cancer // BJU Int. – 2007. – 100 ( Suppl 2) – P. 52-55.

35.       Spontaneous regression of bone metastasis from renal cell carcinoma; a case report / Nakajima T., Suzuki M., Ando S., Iida T., Araki A., Fujisawa T., Kimura H.. // BMC Cancer – 2006 – 6 – P. 11.

36.       Spontaneous regression of metastatic renal cell carcinoma: case report / Lekanidi K., Vlachou P. A, Morgan B., Vasanthan S.  // J Med Case Reports – 2007 – 1 – P. 89.

37.       The emerging roles of DNA methylation in the clinical management of prostate cancer / Perry AS, Foley R, Woodson K, Lawler M // Endocr Rel Cancer – 2006 – Vol. 13 – P. 357-377

38.       The renal cell carcinoma-associated antigen G250 encodes a human leukocyte antigen (HLA)-A2.1-restricted epitope recognized by cytotoxic T lymphocytes. / Joost L. M. Vissers, I. Jolanda M. De Vries, Marco W. J. Schreurs, Linda P. H. Engelen, Egbert Oosterwijk, Carl G. Figdor, and Gosse J. Adema // Cancer Res – 1999  – 1 – 59 – P. 5554-5559

39.       The time-resolved fluorescence-based PCA3 test on urinary sediments after digital rectal examination; a dutch multicenter validation of the diagnostic performance. / Van Gils MP, Hessels D., Hooijen O., Jannink SA, Peelen WP, Hanssen SL, Witjes JA, Cornel EB, Karthaus HF, Smith GA, Dijkman GA, Mulders PF, Schalken JA // Clin Cancer Res – 2007 – 13 – P. 939-943.

40.       Theodorescu D. Molecular pathogenesis of urothelial bladder cancer // Histol. Histopathol. – 2003. – 18. – P.259–274.

41.       TMPRSS2:ERG fusion-associated deletions provide insight into the heterogeneity of prostate cancer / Perner S., Demichelis F., Beroukhim R., Schmidt F. H., Mosquera J.-M., Setlur S., Tchinda J., Tomlins S. A., Hofer M. D., Pienta K.G., Kuefer R., Vessella R., Xiao-Wei Sun, Meyerson M., Lee C., Sellers W. R., Chinnaiyan A. M., and Rubin M. A.. // Cancer Res – 2006 – 66(17) – P. 8337-8341

42.       TMPRSS2:ERG fusion-associated deletions provide insight into the heterogeneity of prostate cancer. / Parekh DJ, Ankerst DP, Troyer D, Srivastava S, Thompson IM. // Cancer Res – 2006 – 66 – P. 8337-8341.

43.       TMPRSS2:ERG gene fusion associated with lethal prostate cancer in a watchful waiting cohort. / Demichelis F, Fall K, Perner S, Andrén O, Schmidt F, Setlur SR, Hoshida Y, Mosquera JM, Pawitan Y, Lee C, Adami HO, Mucci LA, Kantoff PW, Andersson SO, Chinnaiyan AM, Johansson JE, Rubin MA // Oncogene – 2007 – 26 – P. 4596-4599.

44.       TMPRSS2-ERG fusion heterogeneity in multifocal prostate cancer: clinical and biologic implications. / Barry M, Perner S, Demichelis F, Rubin MA. // Urology – 2007 – 70 – P. 630-633.

45.       TMPRSS2-ERG gene fusion is not associated with outcome in patients treated by prostatectomy. / Gopalan A, Leversha MA, Satagopan JM, Zhou Q, Al-Ahmadie HA, Fine SW, Eastham JA, Scardino PT, Scher HI, Tickoo SK, Reuter VE, Gerald WL. // Cancer Res – 2009 – 69 – P. 1400–1406.

46.       Woodman CB, Collins SI, Young LS. The natural history of cervical HPV infection: unresolved issues. // Nat Rev Cancer – 2007 – 7(1) – P. 11-22

47.       XMRV is present in malignant prostatic epithelium and is associated with prostate cancer, especially high-grade tumors. / Schlaberga R, Choeb DJ, Browna KR, Thakerb HM, and Singh IR // PNAS – 2010 – 107 – P. 3277-3278

 

Abstract.

New specific molecular diagnostic markers for Uro-oncology.
Polishchuk, LA, Telegeeva PG, Stakhovsky AE, Telegeev GD, Stakhovsky EA
The review presents the molecular genetic diagnosis of a highly effective presence and degree of cancer progression in oncourology using specific markers discovered in the past several years: a marker for prostate cancer - PCA3, loss of suppressor gene PTEN, the gene fusion of TMPRSS2: ERG, methylation of GSTP1 and other genes and markers associated with the viral nature (XMRV) prostate cancer, marker G250 - an antigen for renal cell carcinoma.

http://www.transonc.com/abstract.php?msid=133
http://cancerbiologyprogram.med.wayne.edu/faculty/chinni.php

http://www.tucc.com/SLUG-promotes-prostate-cancer-cell-migration-and-invasion-via-CXCR4CXCL12-axis.29.366.html
http://www.molecular-cancer.com/content/9/1/17
http://www.ncbi.nlm.nih.gov/pmc/articles/PMC2891934/

http://www.ncbi.nlm.nih.gov/pmc/articles/PMC2887649/

http://www.ncbi.nlm.nih.gov/pmc/articles/PMC2933138/

DNA methylation changes in prostate cancer: current developments and future clinical implementation.

Hypermethylation of cell-free serum DNA indicates worse outcome in patients with bladder cancer

Methylation microarray analysis of late-stage ovarian carcinomas distinguishes progression-free survival in patients and identifies candidate epigenetic markers.

Promoter hypermethylation in tumour suppressor genes and response to interleukin-2 treatment in bladder cancer: a pilot study

Hypermethylation of cell-free serum DNA indicates worse outcome in patients with bladder cancer.